Блог Михаила Попова

Ранняя весна 1942 года, село Пекашино, начало ежегодной деревенской страды – вывозка на поля навоза, назёма, как говорят в нашей северной стороне. С этого завязывается первый роман Фёдора Абрамова «Братья и сёстры» - зачин его одноимённой эпопеи из четырёх книг.                                                                  
Спустя большие десятилетия персонажи и события абрамовской прозы воспроизведены на телевизионном экране. Сериал назван по второй книге тетралогии «Две зимы и три лета», хотя охватывает по времени четверть века. Почему не «Братья и сёстры», остаётся загадкой – то ли телевизионное закулисье, заражённое вирусом «толерантности», не решилось воспроизвести  христианский (читай – православный) образ, то ли убоялось даже косвенного напоминания о Сталине, который 3 июля 1941 года с этого обращения начал свою соборно-мобилизующую речь.                 
Экранизация прозы Абрамова вызвала глубокий интерес не только у нас, на Русском Севере, где происходит действие произведения – она всколыхнула всю страну, о чём свидетельствуют печать и Интернет. Таких споров и обсуждений не вызывал ни один сериал последних лет, потому что, едва ли не впервые за новые времена воспроизводится истинно национальная драма, в основе которой подлинная русская словесность.        
                                                     
О просчётах и накладках сериала говорить не буду – об этом много в отзывах и рецензиях. У меня, уроженца северной деревни, чьи родители в годы войны  бедовали, как и персонажи абрамовской тетралогии, тоже много претензий к экранизации. Сейчас не об этом.   

Появление на ТВ абрамовского сериала – событие, безусловно, знаковое; знаковое и для отечественной культуры и всего православного мира, ибо свидетельствует, что русская тема пробивается, несмотря на препоны, чинимые новобуржуазными культуртрегерами типа Познера, Эрнста, Швыдкого, Сванидзе и им подобным. Эти чуждые корневой русской культуре силы не смогли остановить, свернуть съёмки, видимо, опекаемые свыше – сериал был снят, смонтирован, озвучен, хотя средств для работы явно не хватало (показатель скудости бюджета – одни и те же двери в избе, на фоне которых снимались многие сцены) – свернуть производство сериала те силы не смогли, зато они сполна покуражились на показе, на ходу перекраивая программу, оттесняя демонстрацию на ночное время, и  по сути сорвали всероссийскую премьеру.

Зато в ту же пору на ТВ шёл повтор – заметим: повтор – сериала «Жизнь и судьба», бюджет которого на порядок, а то и на два выше, чем бюджет сериала «Две зимы и три лета», и ему, этому повтору, было отведено лучшее для показа время, а сам сериал шёл «умеренными дозами». 
Спрашивается, почему во всём, начиная от съёмок и кончая демонстрацией, такая разница? Почему возносится экранизация Гроссмана и принижается экранизация Абрамова? Ладно бы речь шла о каком-то посредственном произведении, проходной работе из череды псевдодеревенского мыльняка, который выел глаза телезрителям. Но ведь тетралогия Абрамова, по которой снят сериал, – безусловно, выдающееся и новаторское произведение.

Впервые в конце 50-х годов столь мощно прозвучала тема беззаветного подвига русской женщины в годы Великой Отечественной войны. «Русская баба открыла второй фронт!» – воскликнул Абрамов в телестудии Останкино, на всю жизнь изумлённый величием этого подвига. Следуя заветам классиков – Пушкина, Некрасова, Толстого – Абрамов своей эпопеей воздвигнул памятник русской женщине, без которой не было бы Великой Победы.

Теперь оценим с тех же позиций роман «Жизнь и судьба». Гроссман создал, безусловно, крупное произведение. Но назвать его «главной книгой ХХ века» как заклинают апологеты, по меньшей мере странно. Таковой уже давно в профессиональном и народном представлении считается «Тихий Дон» – эпопея Шолохова, отразившая корневую трагедию ушедшего столетия, тектонические сдвиги которой сказываются до сих пор, причём не только в нашей державе, но и во всём мире.

Знак выдающегося произведения – его новаторство. Что нового сказал Гроссман романом «Жизнь и судьба», который он завершил в начале 60-х? Новое слово о войне, о Сталинградской битве? Нет. Задолго до него появились яркие, ставшие уже классикой произведения Некрасова «В окопах Сталинграда» (1946), Казакевича «Звезда» (1947), Бондарева «Батальоны просят огня» (1957), Богомолова «Иван» (1957)... Может быть, Гроссман положил начало в литературе теме репрессий? Тоже нет. Достаточно назвать прозу Шаламова, который в отличие от спокойно жившего на воле Гроссмана прошёл все круги ГУЛАГа, а первые рассказы написал в начале 50-х годов... Был ли Гроссман первопроходцем темы послевоенных общественно-политических процессов («космополитизм», «лакировка» и «очернение» действительности, наука подлинная и мнимая)? И опять нет. Роман Леонова «Русский лес», отражающий перечисленные тенденции, вышел в 1953 году. В нём, в частности, автор пророчески предсказал дальнейшее размежевание интеллигенции на патриотическую (Вихров) и либеральную (Грацианский). Вспомним, как Грацианский, воплощение либерализма (читай – чужебесия), вонзает палку в живой родничок, из которого берёт начало великая русская река. Символичный жест! Последыши Грацианских метят в самое сердце России, ширяя ложью, фальсификациями, измышлениями, дабы обескровить её, лишить воли, обрушить русские святыни. Ситуация с сериалами – ещё одно тому подтверждение.
Либеральным манипуляторам не нужна подлинная русская история, настоящая правда о корневом народе. Больше того, она для них опасна, как солнце опасно для летучих мышей.

Потому, если нет возможности фальсифицировать явление, ошельмовать его, окарикатурить, они просто умалчивают о нём или загоняют на задний план, в потёмки. Но в нашем случае такая уловка обернулась против них, чего они явно не ожидали. Интерес к абрамовскому сериалу из-за препон показа только возрос, о чём свидетельствуют печать и Интернет. А противопоставление двух литературных основ подвело вот  к какому выводу. На русской почве столкнулись не просто два явления словесности – Фёдор Александрович Абрамов и Иосиф Соломонович Гроссман – здесь столкнулись два мировоззрения, две веры, две культуры – корневая и навязываемая, общенародная и личная, что читается даже в названиях произведений – «Братья и сёстры» и «Жизнь и судьба».

Время манипуляторов подходит к концу. Грядут иные времена. А с ними вернётся и тяга к родной словесности, в том числе к слову выдающегося русского писателя Фёдора Абрамова. Он вернётся и книгами, и театральными постановками и новыми экранизациями! Верую!   
                                 
Кстати. Только что получил информацию. В конце марта на родине Ф.А.Абрамова, точнее в Карпогорской районной библиотеке его имени состоялось обсуждение сериала «Две зимы и три лета». По итогам встречи принято решение обратиться к руководителям района и области, депутатам различных уровней. Запрос земляков фундаментальный: нужен памятник русским женщинам – героиням тетралогии «Братья и сёстры». Чтобы память о величие их подвига осталась не только в слове русского писателя-классика Фёдора Абрамова, но и в бронзе.  

Архангельск