Блог Михаила Попова

Ранняя весна 1942 года, село Пекашино, начало ежегодной деревенской страды – вывозка на поля навоза, назёма, как говорят в нашей северной стороне. С этого завязывается первый роман Фёдора Абрамова «Братья и сёстры» - зачин его одноимённой эпопеи из четырёх книг.                                                                  
Спустя большие десятилетия персонажи и события абрамовской прозы воспроизведены на телевизионном экране. Сериал назван по второй книге тетралогии «Две зимы и три лета», хотя охватывает по времени четверть века. Почему не «Братья и сёстры», остаётся загадкой – то ли телевизионное закулисье, заражённое вирусом «толерантности», не решилось воспроизвести  христианский (читай – православный) образ, то ли убоялось даже косвенного напоминания о Сталине, который 3 июля 1941 года с этого обращения начал свою соборно-мобилизующую речь.                 
Экранизация прозы Абрамова вызвала глубокий интерес не только у нас, на Русском Севере, где происходит действие произведения – она всколыхнула всю страну, о чём свидетельствуют печать и Интернет. Таких споров и обсуждений не вызывал ни один сериал последних лет, потому что, едва ли не впервые за новые времена воспроизводится истинно национальная драма, в основе которой подлинная русская словесность.        
                                                     
О просчётах и накладках сериала говорить не буду – об этом много в отзывах и рецензиях. У меня, уроженца северной деревни, чьи родители в годы войны  бедовали, как и персонажи абрамовской тетралогии, тоже много претензий к экранизации. Сейчас не об этом.   

Появление на ТВ абрамовского сериала – событие, безусловно, знаковое; знаковое и для отечественной культуры и всего православного мира, ибо свидетельствует, что русская тема пробивается, несмотря на препоны, чинимые новобуржуазными культуртрегерами типа Познера, Эрнста, Швыдкого, Сванидзе и им подобным. Эти чуждые корневой русской культуре силы не смогли остановить, свернуть съёмки, видимо, опекаемые свыше – сериал был снят, смонтирован, озвучен, хотя средств для работы явно не хватало (показатель скудости бюджета – одни и те же двери в избе, на фоне которых снимались многие сцены) – свернуть производство сериала те силы не смогли, зато они сполна покуражились на показе, на ходу перекраивая программу, оттесняя демонстрацию на ночное время, и  по сути сорвали всероссийскую премьеру.

Зато в ту же пору на ТВ шёл повтор – заметим: повтор – сериала «Жизнь и судьба», бюджет которого на порядок, а то и на два выше, чем бюджет сериала «Две зимы и три лета», и ему, этому повтору, было отведено лучшее для показа время, а сам сериал шёл «умеренными дозами». 
Спрашивается, почему во всём, начиная от съёмок и кончая демонстрацией, такая разница? Почему возносится экранизация Гроссмана и принижается экранизация Абрамова? Ладно бы речь шла о каком-то посредственном произведении, проходной работе из череды псевдодеревенского мыльняка, который выел глаза телезрителям. Но ведь тетралогия Абрамова, по которой снят сериал, – безусловно, выдающееся и новаторское произведение.

Впервые в конце 50-х годов столь мощно прозвучала тема беззаветного подвига русской женщины в годы Великой Отечественной войны. «Русская баба открыла второй фронт!» – воскликнул Абрамов в телестудии Останкино, на всю жизнь изумлённый величием этого подвига. Следуя заветам классиков – Пушкина, Некрасова, Толстого – Абрамов своей эпопеей воздвигнул памятник русской женщине, без которой не было бы Великой Победы.

Теперь оценим с тех же позиций роман «Жизнь и судьба». Гроссман создал, безусловно, крупное произведение. Но назвать его «главной книгой ХХ века» как заклинают апологеты, по меньшей мере странно. Таковой уже давно в профессиональном и народном представлении считается «Тихий Дон» – эпопея Шолохова, отразившая корневую трагедию ушедшего столетия, тектонические сдвиги которой сказываются до сих пор, причём не только в нашей державе, но и во всём мире.

Знак выдающегося произведения – его новаторство. Что нового сказал Гроссман романом «Жизнь и судьба», который он завершил в начале 60-х? Новое слово о войне, о Сталинградской битве? Нет. Задолго до него появились яркие, ставшие уже классикой произведения Некрасова «В окопах Сталинграда» (1946), Казакевича «Звезда» (1947), Бондарева «Батальоны просят огня» (1957), Богомолова «Иван» (1957)... Может быть, Гроссман положил начало в литературе теме репрессий? Тоже нет. Достаточно назвать прозу Шаламова, который в отличие от спокойно жившего на воле Гроссмана прошёл все круги ГУЛАГа, а первые рассказы написал в начале 50-х годов... Был ли Гроссман первопроходцем темы послевоенных общественно-политических процессов («космополитизм», «лакировка» и «очернение» действительности, наука подлинная и мнимая)? И опять нет. Роман Леонова «Русский лес», отражающий перечисленные тенденции, вышел в 1953 году. В нём, в частности, автор пророчески предсказал дальнейшее размежевание интеллигенции на патриотическую (Вихров) и либеральную (Грацианский). Вспомним, как Грацианский, воплощение либерализма (читай – чужебесия), вонзает палку в живой родничок, из которого берёт начало великая русская река. Символичный жест! Последыши Грацианских метят в самое сердце России, ширяя ложью, фальсификациями, измышлениями, дабы обескровить её, лишить воли, обрушить русские святыни. Ситуация с сериалами – ещё одно тому подтверждение.
Либеральным манипуляторам не нужна подлинная русская история, настоящая правда о корневом народе. Больше того, она для них опасна, как солнце опасно для летучих мышей.

Потому, если нет возможности фальсифицировать явление, ошельмовать его, окарикатурить, они просто умалчивают о нём или загоняют на задний план, в потёмки. Но в нашем случае такая уловка обернулась против них, чего они явно не ожидали. Интерес к абрамовскому сериалу из-за препон показа только возрос, о чём свидетельствуют печать и Интернет. А противопоставление двух литературных основ подвело вот  к какому выводу. На русской почве столкнулись не просто два явления словесности – Фёдор Александрович Абрамов и Иосиф Соломонович Гроссман – здесь столкнулись два мировоззрения, две веры, две культуры – корневая и навязываемая, общенародная и личная, что читается даже в названиях произведений – «Братья и сёстры» и «Жизнь и судьба».

Время манипуляторов подходит к концу. Грядут иные времена. А с ними вернётся и тяга к родной словесности, в том числе к слову выдающегося русского писателя Фёдора Абрамова. Он вернётся и книгами, и театральными постановками и новыми экранизациями! Верую!   
                                 
Кстати. Только что получил информацию. В конце марта на родине Ф.А.Абрамова, точнее в Карпогорской районной библиотеке его имени состоялось обсуждение сериала «Две зимы и три лета». По итогам встречи принято решение обратиться к руководителям района и области, депутатам различных уровней. Запрос земляков фундаментальный: нужен памятник русским женщинам – героиням тетралогии «Братья и сёстры». Чтобы память о величие их подвига осталась не только в слове русского писателя-классика Фёдора Абрамова, но и в бронзе.  

Архангельск

 

«Не буду называть конкретных людей, их много, практически все крупные фигуры нашей истории. Но поскольку мы находимся в университете имени Ломоносова, я бы с удовольствием послушал, что думал Ломоносов тогда о развитии страны и о будущем», — заявил Путин во вторник на встрече со студентами юридических факультетов.  Пожалуйста, Владимир Владимирович! Для Вашего удовольствия – интервью с Михаилом Васильевичем Ломоносовым.

1 ноября 1761 года, накануне своего 50-летия, М. В. Ломоносов завершил начатки трактата «О сохранении и размножении российского народа». Размышления патриота и государственника предпосылались графу И. И. Шувалову, фавориту Елизаветы Петровны, но предназначались, разумеется, самой императрице.

Трактат этот, написанный два с половиной века назад, не потерял актуальности и по сию пору. Больше того, наглядно видится, что прозорливость русского гения пронизывает времена, и он напрямую обращается к нам, его потомкам, живущим в третьем тысячелетии от Рождества Христова. Чего стоит одна только чеканная фраза: «Начало сего полагаю самым главным делом: сохранением и размножением российского народа, в чем состоит величество, могущество и богатство всего государства, а не в обширности, тщетной без обитателей». Ведь в этом – суть нынешней русской драмы: мы истощаемся как народ, таем буквально не по дням, а по часам, теряя в год по одному миллиону человек.

В упомянутом предуведомлении М. В. Ломоносов даёт план трактата, собираясь развивать его далее. Главы этого плана напоминают вопросы экзаменационного билета или – что ближе к нашим дням – ЕГЭ. 80 % опрошенных педагогов, родителей, учащихся против ЕГЭ, а власть упорно стоит за эту форму. Вот и воспользуемся навязанным и лелеемым ею методом тестирования. Устами Михайлы Васильевича («Устами движет Бог; я с Ним начну вещать...») народ принимает экзамен у нынешней российской власти.

– Как, Михайла Васильевич?
– Добро, – чуть окая, отвечает Ломоносов.

Итак, вопросы от русского Титана.

– 1. О размножении и сохранении российского народа.
– Педиатрия, которой по праву гордились в СССР, угроблена. Специалисты фиксируют, что теперь (по крайней мере в наших северных краях) практически не рождается здоровых детей. Пособия на детей – насмешка. На эти гроши можно купить разве что упаковку памперсов. Материнский капитал слишком мал, чтобы говорить о нём как об основе семейного обустройства или даже хотя бы достойного образования. Кредиты на жильё для большинства молодых семей неподъёмны. Коммунальные платежи растут из месяца в месяц. То же – цены на продукты и лекарства. При этом рубль девальвируется. А зарплаты у большинства – увы – не растут, не поспевая за ростом цен. Как в таких условиях размножаться и сохранять здоровье? Потому-то неимоверно быстро растёт число нервных и сердечных заболеваний, в основе которых житейская неустроенность и неустойчивость, страх за завтрашний день. Производные от этого – алкоголизм, наркомания, которые ещё более обостряют положение. Нацию годами, да уже десятилетиями лихорадит... Что скажете, Михайла Васильевич?
– Зело худо! – качает головой Ломоносов и ставит власти жирную «двойку».

– 2. О истреблении праздности.
– С экранов телеканалов, в том числе государственных, без конца извергаются потоки пошлости, грязи, скудоумия и всё это приправляется разухабистым призывом «Отдыхай!». Уже второе поколение, не научившись работать, созидать, валяет дурака. Потому что по большому счёту молодняку нет места в нынешнем первобытном капитализме. Где и на что учиться? Где работать, коли нет профессии? Как жить? Праздность – навязываемая народу линия. Она стара как мир: хлеба и зрелищ. Немного хлеба и до дури пошлых и скандальных зрелищ. Отсюда бесконечный пивняк, пьянство...
– Отсель табацкое зелье, игра в зернь, – добавляет Ломоносов.
– Табачиной провоняла вся страна. Пьют десятилетние школяры. Какая тут учёба! А отсюда – цинизм, агрессивность, рост молодёжной преступности, вандализма. Отсюда – оплёвывание и поругание святоотеческих традиций.
Михайла Васильевич супит брови: и тут «неуд».

– 3. О исправлении нравов и о большем народа просвещении.
– Нынешнее просвещение, символом которого стал тот самый пресловутый ЕГЭ, – это притча во языцех. Многовековые традиции русской национальной школы уничтожаются. Всё приноравливается под среднеевропейский стандарт, где, как в прокрустовом ложе, отсекается всё лишнее. А «лишнее» – это в первую очередь гуманитарные предметы. Места в программах скоро не останется даже родному языку и отечественной словесности. К чему это ведёт? К безграмотности, душевному отуплению, скудоумию. Деградация молодого поколения на лицо. Школяры практически не читают, уперевшись в виртуальную реальность компьютера. Они плохо владеют речью. У них чудовищная безграмотность. Как следствие всего этого, с одной стороны – недоразвитость, великовозрастный инфантилизм, а с другой - невоспитанность, хамство, агрессия.
Не лучше положение и в вузах. Уровень знаний пал. Мало где теперь даётся по-настоящему высшее образование.
Горько слышать всё это великому русскому просветителю. Чего доброго преданием станет его убеждение, «что может собственных Платонов и быстрых разумов Невтонов Российская земля рождать...» Потому и темнеет он челом, в очередной раз ставя нынешней нерачительной и недальновидной власти «двойку».

– 4. О исправлении земледелия.
– О каком исправлении нынешнего земледелия может идти речь, коли деревня – поилица и кормилица наша – отходит в небыль. Пахотные угодья везде позаброшены, обрабатываются только редкие островки. Луга и пастбища заросли травяной дудкой и кустарником. Живность почти поголовно вырезана. Редкую корову теперь увидишь. На что уж дорожили и гордились на Севере легендарной холмогоркой, коровой особой северной породы, выведенной отечественными селекционерами, а похоже и та от тотального попустительства и равнодушия скоро исчезнет.
Ломоносов недоверчиво качает головой. Да как такое может быть? Как допустили? Ведь этак и до беды недалеко! Али забыли о былых голодухах?

– 5. О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств.
– В Советском Союзе существовала стройная система профтехобразования. Ремесленные, профессиональные и сельские училища готовили специалистов по всем необходимым государству отраслям. Теперь те отрасли – и в промышленности, и в сельском хозяйстве – влачат жалкое существование. Мы теперь почти всё закупаем, отдавая зачастую почти за бесценок богатства наших недр. Такова политика нынешней власти, объявившей курс на «модернизацию». Меж тем технологии для этой самой «модернизации» нам втюхивают нередко устаревшие. Потому что у «модернизации» есть двоюродная сестра «коррупция».
Ну, а о художествах чего ж говорить?
Есть Китай, он вам наштампует высоко-художественного ширпотреба. На то он и Китай. Он всё «могёт».
А мы?
Вот построят в селе Ломоносово, на Вашей малой родине, Михайла Васильевич, новое косторезное училище, а дальше что? Кто учиться в нём будет? Ведь деревни, в том числе на  Холмогорской земле захирели, молодого подроста в них почти нет.   Или гастарбайтеров будем скликать для сугубо поморского промысла?
В недоумении Михайла Васильевич: куда ни кинь – везде клин. И тут – то же... Супится челом великий муж – патриот земли Русской.

– 6. О лучших пользах купечества
– Этот пункт, наверное, надо проецировать на нынешний малый и средний бизнес. Но и тут никаких радужных перспектив. Во всём царит чиновничий произвол, кругом мздоимство, взяточничество. Иначе ничего не добиться: ни своё дело открыть, ни расширить производственные площади, ни открыть новые рабочие места... А налоги, а проверки, а... Оттого и не слышно о новых цехах, тем более новых фабриках и заводах. Напротив, даже старые производства сокращают штаты. Что растёт, так это торговые площади. А в них что? Китайский ширпотреб, в частности обувка из искусственной кожи, вредная для здоровья и недолговечная... А в маркетах – закордонное мясо, неведомо сколько лежавшее в морозилке и неведомо что за десятилетия накопившее...
Какую оценку ставит в очередной раз Ломоносов? Да и так ведь понятно.

– 7. О лучшей государственной экономии.
– Если говорить о государственной кубышке, то она, пока есть дорогая нефть, – пополняется. Но прибыль от земных кладовых – национального достояния – в державе не остаётся, а прямоходом перетекает в чужеземные банки, якобы для формирования стабфонда, а по сути – на инвестиции в экономику тех самых стран, держателей банков.
А что касается экономики для народа, то – всего одна строка из Росстата: число живущих за чертой бедности  достигло почти 25 миллионов соотечественников. То есть каждый шестой в России – нищий. Таков итог лукаво совершённой двадцать лет назад буржуазной контрреволюции.
Михайла Васильевич свирепо раздувает ноздри:
– Эко сколь нищеты наплодили!.. Да разве сие здравомысленно, разве сие по-христиански, по-государственному?!

– 8. О сохранении военного искусства во время долговременного мира.
– «Возлюбленная тишина» – Ваше любимое выражение, Михайла Васильевич. Оно органично перекликается с народным изречением: «Держи порох сухим». В последнее время некоторое оживление в наших вооружённых силах наметилось. Но до былой мощи, достойной для защиты рубежей Отечества, ещё ой как далеко.  Единственное упование на беззаветное мужество русского воина да защиту небесных сил во главе с Архистратигом Михаилом.

Супит брови Михайла Васильевич. Желваки ходят ходуном. Он решительно ставит «неуд» по всем пунктам своей программы: нынешняя российская власть иного не заслуживает.
В Богоданной России, созданной потом и кровью поколений тружеников,  опять верховодит Мамона. Народное достояние расточается на прихоти кучки выжиг. Отечество в упадке.
– Шумахерщина! Округ опять шумахерщина. Она-то и есть главная пагуба державы. Кумовство, мздоимство и шумахерщина! Как присосалась триста лет назад к державной вые эта  пьявица ненасытная  так  и пьёт русскую кровь!
Праведным гневом сверкают очи сына Отечества: ДОКОЛЕ!

Михаил ПОПОВ 
Архангельск