«Можно заставить петь любое дерево»

Мне повезло познакомиться с удивительным человеком, повод для встречи с которым искала, наверное, полгода. В Северодвинске живёт скрипичных дел мастер Николай Николаевич Сиваев. Он создаёт скрипки в традициях итальянской школы, которая славится многотоновой настройкой. Набрав в поисковой строке «День скрипки», увидела дату 20 декабря. Она и стала отправной точкой для встречи.

Беседа прошла в мастерской, где аккуратно сложены поленья, висят заготовки грифов и миниатюрные рубаночки. Сейчас мастер работает над тремя скрипками.

- У каждого человека, - рассказывает он, - есть судьба, которая ведёт по жизни, и мне очень повезло. Я из семьи военнослужащих, по всей стране ездили, жили на Кавказе, в Мурманске, в Кандалакше. Служить меня призвали в Архангельскую область, в Ракетные войска, был художником. А потом познакомился с девушкой хорошей, появилась семья и остался здесь. Стал бы я скрипичным мастером, если бы встретил другую? Навряд ли. Это и есть судьба.

Светлана у меня человек творческий, была примой хореографического ансамбля «Дружба», она хотела, чтобы дочка Лариса стала балериной. Но в Северодвинске не было школы балета, отдали дочь в музыкальную, стала учиться по классу скрипки. Подошло время для её поступления в музыкальное училище, понадобился хороший инструмент. К тому времени и сын уже подрос, тоже заявил, что будет скрипачом. Стали узнавать, где же взять хорошую скрипку. Педагог подсказала, что в Москве живёт мастер Денис Яровой, который создаёт скрипки в традициях итальянской школы, но его творение просто так не купишь. Заказали скрипку его ученику. Тогда мой оклад был 80 рублей, а скрипка обошлась в 500 рублей.

Мы с нетерпением ждали инструмент, но мечты превзошли результат. Я посмотрел на скрипку и сказал: «Извините, но я могу сделать лучше».

…На тот момент Сиваев уже сам зарекомендовал себя как известный художник и тоже умел творить чудеса из дерева - занимался изготовлением щепных птиц, которые и продавались большим тиражом, и демонстрировались на всесоюзных выставках.

Николай Николаевич узнал адрес Ярового и на авось, по пути в отпуск проезжая через Москву, зашёл в студию к мастеру.

- У меня характер такой: если иду к цели, пробью любую стену. Внаглую сказал ему: «Хочу делать скрипки, и всё!»  А он меня спрашивает: «Музыкальное образование есть?» - «Нет». - «А чего пришёл-то? У меня после консерватории не справляются, потому что не слышат дерево». Но я же пришёл не с пустыми руками, принёс своих щепных птиц. Он посмотрел и сказал: «А давайте попробуем». Постоянно ездил к нему, учился – как сделаю инструмент, приезжаю, там дорабатываю. Через шесть лет стал членом Союза мастеров в Москве, сыну сделал инструмент, и понеслось. Сейчас мне 71 год, 36 лет занимаюсь любимым делом, так что по собственному опыту говорю: у вас ещё жизнь только начинается.

- Ваши инструменты заказывают из разных уголков мира, сколько их сделали?

- Сделал больше двухсот, а если считать и те, которые реставрировал, то больше четырёхсот.

- У вас абсолютный слух?

- Выходит, что так. Когда привёз второй инструмент Яровому, он собрал других учеников и сказал им: «Вы здесь сидите шесть лет и не достигли такого. Значит, этому человеку дано быть мастером». На самом деле в каждом заложен талант, но не каждый его развивает.

- Много ли мастеров скрипичных дел?

- Нас, учеников Ярового, всего семеро. Надо сказать, что учителя, признанного в Италии, у нас в стране не очень любили, завидовали его успеху, ведь мастера скрипки пользовались огромным спросом. Те же американцы, оформляя заказ через Министерство культуры, заказывали именно инструмент Ярового.

- Чем отличалась его школа?

- Качеством звучания инструмента. Были завистники, которые ставили под сомнение его утверждение о наличии больше трёхсот тонов, сами выпуская заводские инструменты с двумя тонами. Но разве будет такой инструмент звучать? Чтобы запела вот эта скрипка, мне нужно разложить восемьдесят с лишним тонов в деке по тональности, также в обечайках, в шейке. Вот она, итальянская школа, - звук, не задерживаясь в дереве, уходит и берёт любой зал.

- Ваше уникальное создание - скрипка «Феникс». «Золотая скрипка Волгограда» - ваш сын Александр представил её на одном из своих концертов. Сделана она из берёзы, расписана сусальным золотом. Как родилась идея такого оформления?

- Это сын начинает баламутить, подбрасывает мне идею: «Папа, надо скрипку «Феникс» сделать». А я, если зажечь, уже ночами не сплю, думаю. А раз сыну сделал, надо и дочке, потом внучке, у них тоже свои «Фениксы». Этим летом мы с женой отметили золотую свадьбу - 50 лет. Подруге жизни, подарившей мне таких детей, я посвятил скрипку, назвал её «Светлана». Сейчас на ней играет внучка из семьи Тарховых, Доминика.

- Много времени уходит на создание одной скрипки? Где вы берёте материал?

- На создание уходит три месяца, а материал - на даче, в Сие.

- Наверное, ходите разглядываете деревья?

- (Смеётся.) Нет. Увидел хорошее полено с волной, значит, будем пробовать. На самом деле можно заставить петь любое дерево. И заказываю материал. У вас за спиной лежит кусок карпатского клёна, ему под тридцать лет выдержки. Чтобы сделать хороший инструмент, нужно выдержать материал именно при естественной сушке, а не специальной, как на фабриках. В сушильном шкафу рвётся микроклетка, уже портится звучание.

- Как вас находят музыканты? Вы ведь известны и за границей.

- Например, узнают на конкурсах. Есть девочка, которая живёт в Тюмени, она приехала в Ленинград на международный конкурс, сыграла на моём инструменте и заняла первое место. Благодаря дочери обо мне узнали в Екатеринбургской филармонии. Она туда устроилась на работу, и коллеги, услышав звучание скрипки, поинтересовались, откуда у неё такой инструмент. Так и появляются заказы. Мои скрипки в Германии, Прибалтике, Китае...

- Куда идти тем, кто захочет последовать вашему примеру? Были желающие стать вашими учениками?

- Были. Это больная тема, потому что в своё время я пытался создать свою школу в Петрозаводске, к идее подключилась Москва. Пригласили меня в Белый дом, в организацию «Возрождение всея Руси», и высказали готовность построить школу, назвать её моим именем, но при условии вступления в их организацию, чтобы вся продукция школы проходила бы через неё на экспорт. Я отказался. В Архангельске тоже не вышло, нашлись недоброжелатели.

В своё время у меня была творческая студия при школе №25. Дети делали щепных птичек, балалайки, корзиночки плели. Приходили и взрослые. Был в Северодвинске известный хирург Горишняк. Он играл на скрипке, три года ко мне ходил, учился делать скрипку. А потом сказал: «Я сейчас операции стал намного качественнее делать».

Сын, кстати, сам сделал скрипку. Но это была проба. Он тогда влюбился. Как сейчас помню - его в Горьковском ждут, а у него любовь-морковь, всё бегал к девочке, она потом и стала его женой. Сказал, что поступать в высшее не хочет, скрипку отдал и заявил, что будет мастером, как я. Но потом понял – не его. Вернулся к игре, женился и поступил в волгоградский институт имени Серебрякова.

- Играет на папиных инструментах?

- Да, у него их пять, только успеваю радовать. Тут как-то мой авантюрист подкинул очередную идею о создании виолы - это пятиструнный альт-скрипка, ну и папа засучил рукава.

Свою оценку северодвинскому мастеру скрипичных дел дал профессор Петрозаводской государственной консерватории имени А.К. Глазунова, заслуженный артист России, народный артист Карелии и кандидат искусствоведения Климентий Иосифович Векслер:

- Мы знакомы много лет, у меня учились его дочь и внучка. Николай Николаевич - это один из самых авторитетных, маститых в России скрипичных мастеров, он делает великолепные инструменты, на которых играют известные музыканты, его знают в Москве, Петербурге, на его инструментах играют артисты оркестра в Екатеринбурге, мои выпускники, которые работают за рубежом.

Его мастерство - очень специфическое искусство. Итальянская школа зародилась в XVII веке и остаётся волшебным ремеслом, которым владеют только люди с особыми природными качествами. Николай Николаевич делает не только скрипки, но и прекрасные альты, которые пользуются огромной популярностью. Он самородок, чувствующий душу дерева, его токи. Мы, исполнители, восхищаемся таким даром, который встречается очень редко. Скрипачей сотни, тысячи, а мастеров можно по пальцам пересчитать. Я играл на многих инструментах, собственный мой инструмент достаточно породистый - Антонио Иеронимо Амати начала XVIII века. Но, несмотря на это, если у меня есть возможность играть на инструментах Сиваева, я получаю огромное удовольствие.

Наталья ГЛАДЫШЕВА

Фото Владимира Ларионова