«Здорово, Кострома!»

Найти недорогую гостиницу даже в центре Костромы несложно. Даже если только что подъехал к её окраине, а до тебя в город заехало более двух тысяч гостей. Они - участники полумарафона «Здорово, Кострома!». Он будет завтра, в День России. Завтра главную площадь и ближние улицы с семи утра обвяжут заградительными лентами. А вечер беспрепятственно наш. 

Вечер в центре Костроме ярок от огней, красив и шумен из-за дикой привычки местной молодёжи врубать на запредельную громкость динамики в своих машинах.

12 июня. Полумарафонцы - бегом по городу. Мы - тоже не прогулочным шагом. Сегодня третий день путешествия, последний. «Посмотрите, вот бегут наши участники, даже с собаками и с семьями», – разносится радостный голос ведущего по площади имени Сусанина. Имя площади дано по царскому указу. Временно, в советские годы, носила она звание Революции и была Советской. А народ называл и называет её Сковородкой. Потому что тоже круглая и с ручкой – главной улицей. 

Идём по кругу, начиная с дома Борщова. Богатым был генерал, участник войны двенадцатого года. Потому что это не дом – дворец. Когда стал он гостиницей «Лондон», останавливались здесь императоры российские. Николай Некрасов из окна «Лондона» смотрел на площадь и, говорят, в небедном номере частично ответил на вопрос «Кому на Руси жить хорошо». 14 лет он писал свою главную поэму, не раз за это время бывая в Костроме по охотничьим делам.

На крыльце красавца терема духовой оркестр грянул вальс из «Жестокого романса», снятого по мотивам «Бесприданницы» Островского. «Нет, если вам так нравится играть, то играйте…» – недоволен оркестрантами дирижёр. А нам нравится.

Островский Кострому любил. Бывая здесь, жил в доме, что стоит рядом с борщовским. Здешний театр первым ставил его пьесы.

А терем был и остаётся музеем. Его проект утверждал Николай II и лично участвовал в открытии.

Очень удивляет красивый дом с колоннами. Оказывается, красота эта, теперь занятая военно-историческим музеем, строилась под гауптвахту. Таковой и служила. Сидели на «губе» провинившиеся офицеры и служивые младше из мушкетёрских полков. Пример из самых мелких проступков: прапорщик Комаров был наказан за то, что во время полкового праздника провозгласил тост в честь командира, не спросив его разрешения.

Рядом с гауптвахтой свечой в небо - пожарная каланча. «Самая красивая каланча Российской империи» - говорили про неё в родном девятнадцатом веке, повторяя слова Николая I.

Дальше по кругу белокаменные стены Красных торговых рядов, используемые по назначению и под общепит. Здесь Рязанов снимал сцены «Жестокого романса». А из беседки Островского на высоком берегу, это тоже рядом, Лариса Гузеева-Огудалова высматривала «Ласточку» и судьбу свою горькую. По свидетельствам современников, и сам Островский любил отсюда на Волгу смотреть. А к беседке писатель никакого отношения не имел. Построили её в 1956 году по образу и подобию старинному.

Вокруг площади Сусанина много больших памятников и малых скульптур. Искали мы бронзовую Снегурочку, глядя выше кустов, а она их ниже и очень хороша. По дороге к ней ювелира бронзового встретили и нескольких животин, буквально под ногами. Кошечка в антивандальную копилку собирает деньги на помощь собратьям и собакам, пострадавшим в ДТП. А бронзовый пёс Бобка - на собачий приют. Жил такой герой Бобка в XIX веке при местной пожарной команде. Несколько раз он выносил детей из огня. 

Разумеется, все литые персонажи приносят счастье. У скульптуры ювелира кольцо в связи с этим надраено, у Снегурочки – нос и птичка на руке. Котик мордочкой сияет. А у Бобки вся спина блестит. Его для счастья погладить мало, на нём нужно посидеть. 

Мимо какого памятника в Костроме точно не пройдёшь, если даже и не собирался его посмотреть, так это Владимиру Ильичу Ленину. В ближнем парке он стоит на огромном постаменте, совершенно не подходящем идеологически, кажется, похожем на часовню, прости Господи. Оказывается, так и есть. Вождя поставили на основу недостроенного 36-метрового памятника в честь 300-летия дома Романовых. Не без труда снесли верхушку и поставили Ильича, сначала железобетонного, потом медного. Получилось, что рукой он показывал на красивейший собор. Снесли и его, теперь с нуля отстраивают. А всего в Костроме было стёрто с лица земли 30 церквей.

И чуть саму её не стёрли с карты. Было два предложения по переименованию древнего города: Ленин-на-Волге или Ильич.

Полумарафон отбегал своё. Сняли ограждения. Можно ехать из центра дальше. Но времени осталось мало. Выбираем то, без чего уехать из Костромы нельзя. Свято-Троицкий Ипатьевский монастырь, откуда началось царствование Романовых, закончившееся в Ипатьевском доме.

Мужской монастырь, действующий, стоит на другом берегу Волги. Здесь в XVII веке призвали на царствование Михаила Романова. В музее при монастыре сегодня хранятся сотни, если не тысячи драгоценных святынь – свидетелей истории православия и государства Российского. С монастырём связаны имена Дмитрия Донского, Ивана Грозного, Бориса Годунова (его предок, бывший татарский мурза, основал эту православную обитель в XIV веке), всех Романовых и ещё много-много кого из великих. 

О том, что чувствуешь здесь, не рассказать. Разве только о суетном мирском – о портрете Дмитрия Медведева в Романовских палатах, о который запинаешься взглядом после череды святынь. Странно. Ещё и потому, что Путин тут тоже бывал.

У монастырского музея в году всего один выходной день – 1 января. Купить что-то на память можно в монастырской лавке. Или в торговых рядах за белыми стенами монастыря, через дорогу. «Сыры, лён, водка» - написано на вывеске торговой точки. Водки нет. Льна много. Сыры тоже местного производства. От лучших импортных сортов, утверждает бойкая продавщица, они если и отличаются, то в лучшую сторону. И особенно нахваливает тот, на ценнике которого написано «Пармязан».

Фото Владимира Ларионова